Сидим всю ночь, болтаем, курим, считаем мертвых и ждем утра.
Пестрый листопад заметает обрывки воспоминаний.
Некогда знакомые люди кажутся лишь размытыми образами из толпы.
Они мелькают, мелькают, мелькают.
Длинноволосые девушки, беззаботные юноши, избалованные дети начальников моих родителей.
Привет-Как дела?-У меня как всегда все отлично-Увидимся-Пока.
...
А помнишь, как мы тогда вечером сидели вдвоем в парке и вспоминали слова Джульетты: "Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет"? Я еще тебе начал тогда втирать, что это написал не Шекспир, а Бэкон, но ты мне на это сказал: "Какая разница?!" Ты был как всегда прав.
Люди так быстро забывают.
Даже когда говорят: "Я не забуду тебя никогда".
Фигня. Забудешь. И года не пройдет, как воспоминания обо мне растворятся в череде событий твоей жизни.
Но это нормально. Это хорошо. Так и должно быть.
Да-да, конечно, я верю тебе, сначала без меня будет непривычно. Может быть, даже сложно. Привязанность – жестокая вещь. Но ты быстренько справишься с ней. Тебе еще не отказала ни одна женщина. Потом ты будешь вспоминать обо мне, когда тебе будет грустно. Но у тебя же имидж "классный парень, у которого всегда все О.К." Поэтому грустишь ты нечасто. Если говорить правду, то ты позволял себе грустить только со мной. Может быть потому, что другим ты просто не открывался. Никто и никогда не видел, чтобы ты плакал. Ты был сильным, успешным и веселым. Твои враги молча завидовали тебе, потому что не знали твои слабые места. Тобой восхищались, тебя любили и ненавидели. Тебя проверяли на прочность. Но только я знал, чего стоили тебе эти проверки. А так ты выходил из них с высоко поднятой головой и усмешкой на губах. "Он опять сделал их всех", - говорили про тебя. Ты улыбался на эти слова, а твои пальцы белели от того, как сильно ты сжимал кулак. Чтобы вот так беззаботно улыбаться. Со мной ты тоже улыбался, но по-другому. Зато когда ты улыбался этой улыбкой, весь мир переворачивался и концентрировался на тебе. Ты еще тихо говорил: "Спасибо" – и опускал глаза. Со мной ты не боялся быть грустным и слабым. Ты не боялся показывать и то состояние абсолютного детского счастья, которое бывало у тебя. Ты смотрел мне в глаза, улыбался и спрашивал: "Ты чувствуешь, как хорошо? Чувствуешь? Так хорошо, что даже больно от этого!" Ты раскрывал руки в стороны, поднимал глаза к небу и смеялся. И я тоже смеялся. Потом мы смотрели друг на друга, и по нашим щекам текло счастье. Абсолютное и разрывающее. Наше счастье, которое я слепил для тебя, а ты потом подарил его мне.
Черт возьми, ты никогда не забудешь меня.
И я не забуду тебя. Я просто не смогу уйти.
Некогда знакомые люди кажутся лишь размытыми образами из толпы.
Они мелькают, мелькают, мелькают.
Длинноволосые девушки, беззаботные юноши, избалованные дети начальников моих родителей.
Привет-Как дела?-У меня как всегда все отлично-Увидимся-Пока.
...
А помнишь, как мы тогда вечером сидели вдвоем в парке и вспоминали слова Джульетты: "Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет"? Я еще тебе начал тогда втирать, что это написал не Шекспир, а Бэкон, но ты мне на это сказал: "Какая разница?!" Ты был как всегда прав.
Люди так быстро забывают.
Даже когда говорят: "Я не забуду тебя никогда".
Фигня. Забудешь. И года не пройдет, как воспоминания обо мне растворятся в череде событий твоей жизни.
Но это нормально. Это хорошо. Так и должно быть.
Да-да, конечно, я верю тебе, сначала без меня будет непривычно. Может быть, даже сложно. Привязанность – жестокая вещь. Но ты быстренько справишься с ней. Тебе еще не отказала ни одна женщина. Потом ты будешь вспоминать обо мне, когда тебе будет грустно. Но у тебя же имидж "классный парень, у которого всегда все О.К." Поэтому грустишь ты нечасто. Если говорить правду, то ты позволял себе грустить только со мной. Может быть потому, что другим ты просто не открывался. Никто и никогда не видел, чтобы ты плакал. Ты был сильным, успешным и веселым. Твои враги молча завидовали тебе, потому что не знали твои слабые места. Тобой восхищались, тебя любили и ненавидели. Тебя проверяли на прочность. Но только я знал, чего стоили тебе эти проверки. А так ты выходил из них с высоко поднятой головой и усмешкой на губах. "Он опять сделал их всех", - говорили про тебя. Ты улыбался на эти слова, а твои пальцы белели от того, как сильно ты сжимал кулак. Чтобы вот так беззаботно улыбаться. Со мной ты тоже улыбался, но по-другому. Зато когда ты улыбался этой улыбкой, весь мир переворачивался и концентрировался на тебе. Ты еще тихо говорил: "Спасибо" – и опускал глаза. Со мной ты не боялся быть грустным и слабым. Ты не боялся показывать и то состояние абсолютного детского счастья, которое бывало у тебя. Ты смотрел мне в глаза, улыбался и спрашивал: "Ты чувствуешь, как хорошо? Чувствуешь? Так хорошо, что даже больно от этого!" Ты раскрывал руки в стороны, поднимал глаза к небу и смеялся. И я тоже смеялся. Потом мы смотрели друг на друга, и по нашим щекам текло счастье. Абсолютное и разрывающее. Наше счастье, которое я слепил для тебя, а ты потом подарил его мне.
Черт возьми, ты никогда не забудешь меня.
И я не забуду тебя. Я просто не смогу уйти.
-
-
21.09.2006 в 20:22Но это нормально. Это хорошо. Так и должно быть."
да. это правда. страшно, когда сам вспоминаешь что говорил такое а... забыл...