Ekaterina Velikina
Единственный любимый месяц мой – август. Луна – большая. Звезд так много, что господи прости. А ты под всем эти маленький, и абсолютно понятный – вот комодик, вот часики, а там – на стене – дурацкий натюрморт с бутылкой, который отчего-то вдруг стал значительным – отчего? В августе нужно вставать рано, потому что трава в поле розовая, и не имеет никакой совести. Все что угодно будет – и белый песок, и свадьба, и юбка в горох, и оголтелый выводок.
Все, кроме бессовестной этой розовой травы.
Август не повторится.
Не из вредности, а потому что он твой, личный. Ты ведь уже знаешь, что все, личное ведет себя как помидоры в маргарите: много только в первый раз.
Дорожки в воде. Хвощ в каплях. Улитка на листе подорожника. Море яблок – черт знает, куда его деть. Ирга, смородина, мята, малина, тыквы, кабачки и огурцы. В таких случаях моя бабушка говорит «у бога – всего много».
Но главное – это все-таки трава.
Я выходила в нее в шесть, в зеленых резиновых сапогах с белым яблочком. Я вваливалась внутрь в шестнадцать, мучимая похмельем и ужаленная нелюбовью очередного Пети. В двадцать два я плелась туда беременной, с перевязанным свитером пузом, а в двадцать три катила по бороздам коляску. Усталая, счастливая, измученная, выпитая или полная – я все равно была там.
Почему?
Наверное, потому, что, как и большинство людей, я хотела услышать один-единственный универсальный ответ. Полный, исчерпывающий, окончательный и абсолютно все объясняющий.
И он есть.
33 года подряд она лижет мои икры, и шепчет «не важно».
Спорить сложно. В конце-концов – там – в этом розовом - ромашки, звезды и муравейники. Сдаюсь.